Горячая весна 2015-го - Страница 23

Все опять зашумели.

– Я тебе говорил: самолетом надо лететь! – отчетливо сказали сбоку. – Сейчас бы улетели уже. А ты – деньги, деньги… Доэкономилась, мать! Будем теперь сидеть здесь до зимы.

– Вот пшеки проклятые! Европа, мля…

Толпа сразу задвигалась, люди стали переходить с места на место, звать детей, хотя идти, в общем-то, было некуда. На зеленом электронном табло напротив надписи «Скорый поезд № 30 Калининград – Москва» появилась надпись «Отменен».

– Мы попали! – сделал очевидный вывод молодой парень. – Повезло, нечего сказать!

– Бабушка, мы не поедем? – захныкал карапуз. – Я к маме хочу!

– Поедем, конечно, поедем. – Она погладила головку мальчугана чуть дрожащей рукой. – Поедем.

22 сентября 2014 года. Таллин, Эстония

День освобождения Таллина от немецко-фашистских войск в новой независимой Эстонии переименовали в «День сопротивления». Посвящен он был памяти «лесных братьев», служащих эстонского легиона SS, и прочих лиц, боровшихся с советской властью. И теперь радиорепродукторы, установленные на подходе к воинскому кладбищу Таллина на высоких столбах, монотонно бубнили: «Двадцать второго сентября тысяча девятьсот сорок четвертого года над башней «Длинный Герман» в Таллине развевался государственный сине-черно-белый флаг. Однако Советская армия в этот день захватила Таллин, из-за чего правительство Эстонской Республики под руководством Отто Тиефа было вынуждено скрыться. Над городом вновь был вывешен флаг красных оккупантов, затем Советский Союз оккупировал всю территорию Эстонии». Поток исторических откровений прервался, и от имени полицейского управления Таллина в очередной раз прозвучало объявление, в котором гражданам рекомендовалось остаться дома и ни в коем случае не посещать запланированные «деструктивными силами» массовые мероприятия.

Таллинцы шутили, что первейшей «деструктивной силой» явилось правительство Эстонии, раз уж оно в полном составе с утра пораньше собралось на военный парад на площади Вабадузе. Центр города был перекрыт стянутыми со всей страны нарядами полиции, но масса людей, не согласных с официальной трактовкой истории, собиралась здесь, на воинском кладбище, где могилы погибших при освобождении Таллина советских солдат утопали в цветах. Двадцать второе сентября тут продолжали называть «Днем освобождения», а если, согласно официальной трактовке, и говорили «День сопротивления», то вкладывали в эти слова совсем другой смысл.

Среди собравшихся в большинстве своем не присутствовали активисты русских политических объединений, подвергнутые накануне шестидесятилетия памятной даты «превентивному однодневному задержанию». «КаПо», иначе полиция безопасности, сработала достаточно четко, предъявив всем им обвинения в деятельности, потенциально опасной для безопасности Эстонии. Однако это привело к непредвиденным последствиям, так как, лишившись лидеров, люди, не поленившиеся прийти на кладбище в этот объявленный нерабочим днем понедельник, начали самоорганизовываться, и настрой у них был довольно решительным. Никто бы не смог сказать, у кого именно возникла идея установить памятный венок на Тынисмяги, там, где ранее стоял снесенный режимом памятник советским воинам, возможно, она совершенно независимо пришла в головы разным людям. Но, так или иначе, около семнадцати часов, когда старшее поколение с кладбища в основном разошлось и инициатива перешла к молодежи, эта идея завладела умами, и с кладбища выплеснулась на таллинские улицы не слишком организованная, но многочисленная и решительно настроенная толпа.

Руководство таллинского полицейского департамента, уже совсем было решившее, что крупных неприятностей в праздничный день удалось избежать, поняло, что обрадовалось рано. По прямой от воинского кладбища до Тынисмяги было меньше двух километров, а отлавливать группы русской молодежи в лабиринтах городских улиц было занятием неблагодарным. Поэтому полицейское руководство отдало приказ специальному подразделению немедленно перекрыть подходы к цели незапланированного шествия и начало собирать патрульные группы в районе Пярнуского шоссе, надеясь, что, получив надежный отпор, митингующие разойдутся.

Возможно, все бы так и произошло, если бы в районе улицы Татари навстречу процессии русской молодежи с перевитым гвардейскими лентами венком не попалась группка местных нацистов из «Эстонского национального движения» – ERL. Нацистов было меньше, но они уже были подогреты как атмосферой праздника, так и приемом горячительных напитков, и их главарь, распахнув на груди куртку, чтобы всем был виден написанный на футболке лозунг «Kommarid ahju!» («Коммунистов в печь!»), ринулся отбирать венок. Через минуту, получив сообщение о массовой драке, к месту происшествия были направлены патрули полиции. Одновременно с ними помощь начала приходить к обеим сторонам конфликта. Полицейские, для которых за последние несколько лет разгон массовых митингов стал почти привычен, начали, работая дубинками, выхватывать наиболее активных участников драки и, сковывая их наручниками, укладывать на траву сквера или приковывать к фонарям. Эстонцев после разбирательства отпускали, русских в профилактическом порядке дополнительно обрабатывали дубинками и грузили в подоспевшие фургоны с символикой полиции безопасности. Дерущиеся отхлынули на соседние улицы, но полицейских все прибывало, и скоро драка прекратилась сама собой. На поле боя остались растоптанный венок и пара брошенных нацистами флагов, вскоре подобранных полицейским.