Горячая весна 2015-го - Страница 47

– Ладно, с этим закончили, – потянулся Гровз. – Насчет русских генералов сделай запрос в Госдеп, может быть, там раскопают про них еще что-нибудь интересное. На прошлой неделе я просил тебя подобрать пять-шесть надежных журналистов, которым можно без опаски сообщить конфиденциальные данные, если это потребуется. Сделал?

– Конечно. – На стол легла еще одна папка. – Я проконсультировался с ЦРУ и в пресс-центре. Отобрал шестерых. Все лояльны, благонадежны. Работают в разных компаниях. Одного из них мы, кстати, только что видели.

– Да? – удивился генерал. – Этот, с репортажем про парад? Голдберг?

– Да, сэр. Он сам обратил на себя внимание, когда попытался чуть ли не завербовать нашего сотрудника. Кроме того, он родом из России. В США привезен ребенком, так что в чрезвычайных симпатиях к нам его никто не заподозрит. В свое время ему предлагали подготовку в учебном центре ЦРУ, но он отказался.

– Прыткий, люблю таких. Позаботься о том, чтобы все они были прикреплены пресс-центром к передовым бригадам 1-го и 5-го корпусов.

– Уже сделано. Штабы бригад предупреждены, что их командующие должны встречаться с корреспондентами не реже раза в трое суток.

– А этого, – генерал кивнул на телевизор, на экране которого беззвучно тараторила что-то ведущая, судя по антуражу, обсуждающая очередной виток цен на нефть в преддверии конфликта, – к какой бригаде прикрепил?

– Этого, сэр? – Салливан на секунду закатил глаза, припоминая. – 1-я бригада 1-й бронетанковой.

– К старине Янгу? – ухмыльнулся Джонсон. – Дональд их терпеть не может, я помню. Ладно, с ним я еще поговорю лично.

7 апреля 2015 года. Россия, космодром Плесецк

Этот космодром всегда был военным. То же самое можно было сказать и о прочих русских космических площадках. Но если военное значение Байконура все больше отходило на второй план, заменяясь сначала научной и пропагандистской выгодой пилотируемых полетов, а потом безудержной коммерциализацией космической отрасли, а перспективный космопорт на Дальнем Востоке с самого начала создавался под гражданских потребителей, то Плесецк военной формы не снимал никогда.

Отсюда в космос уходили ракеты, несущие полезную нагрузку, крайне важную для обороноспособности страны. Здесь испытывалась большая часть боевых ракет, и имитаторы боевых частей падали на камчатский полигон Кура. Именно здесь был построен первый из стартовых комплексов, предназначенных для использования нового семейства ракет-носителей «Ангара».

Когда-то Советский Союз имел на вооружении целый спектр ракет-носителей различной грузоподъемности. Но некоторые их них устарели и были сняты с производства, как «Космос» и «Циклон». Другие делались за нынешними границами России, как украинский «Зенит», или могли запускаться только с оставшегося в Казахстане Байконура, как «Протон». Требовалось создание целого семейства ракет, которые, с одной стороны, могли бы выводить на орбиту все виды спутников и при этом как производиться, так и запускаться с территории России. Этот проект осуществился, когда появилась «Ангара».

Ее унифицированные блоки позволяли, как в детском конструкторе, собирать носитель любой заданной мощности, а экологически чистые компоненты топлива позволяли сильно удешевить наземную инфраструктуру, нужную для пусков.

Ракета, установленная на стартовом столе, вся в переплетении блестевших под прожекторными лучами стартовых конструкций, имела пять универсальных модулей первой и второй ступеней, соединенных «пакетом». А пулеобразный головной обтекатель, прилично выдававшийся за габариты третьей ступени на пятидесятиметровой высоте, безошибочно выдавал самую мощную модификацию «Ангары» – А5.

В сотне метров от ракеты стояли трое членов государственной комиссии. Один в военной форме с генеральскими звездами на плечах и двое – в гражданской одежде.

– Все идет нормально, – сказал генерал, из-под руки глядя вверх. – Запуск по ускоренной программе, поэтому предстартовая подготовка сокращена до минимума. Всего сутки вместо сорока восьми – пятидесяти часов, как обычно. Через час начинаем заправку. Полный цикл проверок проводить не будем, да ваше изделие, говоря по правде, этого и не требует. Удивительно надежная система.

Тот, к кому он обратился, вымученно улыбнулся. Представителю Научно-производственного центра имени Хруничева совершенно не хотелось отправлять в полет изделие, не прошедшее полных, всесторонних тестов, но военные его «дожали». Стартовое окно для запуска оказалось очень коротким, а ждать первой половины мая, когда оно откроется снова, по их словам, было совершенно невозможно. Скандал поднялся до уровня начальника Генерального штаба с «военной» стороны и Российского космического агентства с «гражданской». Ходили слухи, что потребовалось даже вмешательство президента, но в результате «Ангара» готовилась к пуску так, как этого хотели военные. Пятьсот человек стартового расчета работали не покладая рук, даже находившийся в его составе священник не просто шлялся по пролетам стартовой фермы, помахивая метелкой со святой водой, а вспомнил свою специальность оператора стартовых систем и теперь принимал доклады специалистов, казавшихся на фоне ракеты муравьями.

Второй гражданский мерз, кутаясь в теплую дубленку, – давно обещанный синоптиками теплый фронт завяз где-то под Питером – и притоптывал тяжелыми ботинками на мерзлом бетоне. Это был ведущий специалист НПО прикладной механики, одного из главных производителей отечественных спутников. В отличие от своего коллеги-«ракетчика», он точно знал, чем вызвана спешка, которая заставила его предприятие напрячь все силы, изготовив очередную тройку спутников «Глонасс-К» к апрелю вместо запланированного июня, и внести в их конструкцию ряд непринципиальных, но важных изменений.