Горячая весна 2015-го - Страница 74

Экипаж заходящего на посадку последнего из АВАКСов увидел, как над стоянками самолетов левее их курса вдруг вспухли многочисленные облачка серого дыма. Они выглядели как игрушечные и казались здесь совершенно неуместными. «Что за…?» – мелькнуло в голове у командира экипажа, но прежде, чем он успел облечь мысль в слова или хотя бы додумать ее до конца, колеса огромного «Боинга» ударились о полосу, а со стоянок, рулежных дорожек, где были самолеты, синхронно ударили в небо струи пламени из пробитых баков. Экипаж не знал, что три смертоносных «тубуса» один за другим навелись и на их самолет, но не смогли его поразить, так как скорость заходящего на посадку АВАКСа оказалась для них слишком большой. Это дало людям на борту лишнюю секунду жизни. По ее истечении удар взрывной волны от детонировавшей боеголовки одного из «Искандеров» второго залпа смял самолет, как пустую жестянку, и сбросил его с полосы. Пропахав четыреста метров по грунту, окаймлявшему бетонную полосу, машина взорвалась.

10 мая 2015 года, 11.00 местного времени (13.00 по Москве). Швейцария, Женева

– Итак, господин государственный секретарь, – ледяным голосом сказал Осокин, в упор глядя на Хейли. – Пользуясь тем, что наши встречи не имеют статуса дипломатических контактов, я надеюсь услышать прямой ответ. Американские вооруженные силы десять часов назад начали прямую военную агрессию против Российской Федерации. Почему?

Хейли немного помедлил, перед тем как ответить. Хамоватого русского следовало бы осадить, пользуясь тем, что он явно чувствовал себя не в своей тарелке. Хотя бы за все те нетолерантные высказывания, которые он позволял себе, будучи представителем при НАТО.

Но с другой стороны, следовало не перегнуть палку. Сколько там продлится война? Три дня? Пять? Десять? Хейли не сомневался, что военная победа останется за американской армией. Но достигнутые результаты следует закрепить, что может оказаться не менее сложным, чем сами боевые действия. В любом случае ему придется продиктовать условия мира именно Осокину, и важно не спугнуть того раньше времени.

– Правительство Соединенных Штатов стремится к миру, – отделался дежурной фразой госсекретарь. – Причиной названных вами действий явилась позиция Москвы. Наличие ядерного оружия под Калининградом и нарушение Россией суверенитета балтийских стран не могли остаться без реакции со стороны свободного мира.

– Американская армия начала бомбить наши города. Американские танки перешли границу в Калининградской области. Вы прямо сейчас убиваете наших граждан! Это нарушением суверенитета не считается?

– Мне очень жаль, господин Осокин. – Хейли покачал сложенными перед грудью ладонями. – Но Россия своими действиями серьезно дискредитировала собственный суверенитет. В Москве отвергли миролюбивые инициативы президента Кейсона, высказанные им двадцать седьмого апреля. Это настолько серьезно нарушало международную безопасность, что мы вынуждены были прибегнуть к ограниченному применению военной силы. Мне очень жаль людей, которые, возможно, погибнут в процессе установления международного контроля над Калининградским анклавом. Но ответственность за эти жертвы мы целиком возлагаем на президента Рогова. Вы просто не оставили нам выбора.

– Вы атаковали ядерную державу, – медленно произнес Осокин. – Подумайте, готовы ли вы взять на себя ответственность за те миллионы жертв, которые возникнут в результате ваших действий.

Он лихорадочно прикидывал, какие еще аргументы может использовать. Совершенно понятно, что у администрации Кейсона, что называется, «сорвало резьбу» и она полна решимости поквитаться с Россией за пережитое семь лет назад унижение, когда вся мощь Соединенных Штатов не помогла им спасти от разгрома Грузию.

– Не надо нас пугать, – раздельно произнес американец. – Мы оба с вами знаем, что ржавые советские ракеты, которые у вас остались, никогда не будут запущены. В противном случае наш ответ будет сокрушительным. – Тут он мгновенно преобразился и сменил угрожающий тон на уговаривающий. – Будьте благоразумны. В Британии и Соединенных Штатах масса ваших граждан. Никто не чинит никаких препятствий ни им самим, ни их собственности или капиталам. Мы не намерены менять ваше правительство. Мы даже отказались от замораживания его активов в западных банках. Вы делали ошибки и часто отступали от демократических норм и принципов. Руководство России перешло грань, за которой его действия стали нетерпимыми, и вынудило нас применить силу. Но когда все закончится, мы вновь будем искать пути к сотрудничеству. В наших общих интересах завершить этот конфликт как можно быстрее, а не увеличивать его масштабы.

– Вы можете закончить этот конфликт немедленно, – мрачно произнес Осокин. – Просто отдав приказ прекратить агрессию и вывести войска с нашей территории. Пока не дошло до тяжелых последствий. Когда начнут подниматься ядерные грибы – будет поздно. Вы хотите отторгнуть часть нашей территории. Это не останется без последствий!

– Еще раз говорю: не пугайте нас. Атомная бомба, сброшенная на наши войска, вызовет десятикратный ответ. Обнаружив запуск ракеты, мы ответим, не дожидаясь, пока она доберется до цели. Мы не собираемся отторгать у вас Калининградский анклав. Его будущее будут определять его жители под многонациональным контролем. Вам придется выполнить наши условия в части демилитаризации региона и установления буферной зоны вдоль границ стран Балтии. Вы не захотели сделать это добровольно, и нам пришлось вас подтолкнуть. Это политика, господин Осокин. – Хейли откинулся на спинку кресла. – А сейчас я предлагаю прервать нашу встречу и посетить в госпитале господина Реваку. Сердце у старика не выдержало, надо же… А с вами давайте встретимся завтра. Или послезавтра, когда конфликт между нашими странами приблизится к разрешению.