Горячая весна 2015-го - Страница 70

– Разрешите доложить, товарищ Верховный главнокомандующий?

– Докладывайте, – махнул рукой Рогов.

Генерал подошел к занимавшей всю стену почти двухметровой карте Балтийского региона, решив, что здесь показывать будет удобнее, чем на захваченных с собой листах карт, на ходу доставая указку.

– На текущий момент ситуация развивается в полном соответствии с нашими планами. Операция «Маргелов», о старте которой я докладывал вам в начале второго ночи, к этому моменту в основном завершена. Потери при высадке не превысили запланированных значений. Из пятидесяти четырех транспортных самолетов, осуществлявших высадку парашютного десанта, потеряно лишь три единицы, причем только один – до выброски. Посадочный десант пострадал сильнее: из двадцати машин потеряно девять, из которых три – до момента посадки, а четыре – непосредственно на аэродроме. – Генерал сделал паузу, но президент только кивнул, и доклад был продолжен: – В настоящее время десантники сумели овладеть большей частью запланированных объектов в окрестностях Каунаса, хотя в самом городе столкнулись со значительным сопротивлением со стороны не только литовской армии, но и американских специальных подразделений. Тактические вертолетные десанты высажены на глубину до семидесяти километров в районах Алитус, Варена, Рудискес, Лентварис, Тракай и к югу от Вильнюса. Обращаю ваше внимание, что самолеты и вертолеты пересекли границу Литвы уже после того, как военные действия были начаты противником.

– Я очень рад, – перебил его Рогов, – но что именно предпринимают сейчас американцы? В крупных городах страны объявлена воздушная тревога, первый раз за последние шестьдесят лет.

Семенов неопределенно пожал плечами. В столице и городах, расположенных восточнее Москвы, объявление тревоги, пожалуй, действительно было излишним, но легко говорить это сейчас. Вместо оправданий он предпочел сосредоточиться на докладе.

– В три часа ночи по Москве американские, британские и польские подразделения начали осуществление огневых ударов по позициям российских войск в Калининградском особом районе и белорусских войск в Гродненской области. Примерно через час наши позиции там были атакованы большими массами танковых и механизированных частей. В это же время передовые подразделения американского 1-го корпуса пересекли польско-литовскую границу. В Белоруссии противнику к настоящему моменту удалось продвинуться на глубину до двадцати километров, на отдельных участках конечно, и даже форсировать Неман севернее Гродно. Под Калининградом максимальная глубина вклинения интервентов не превышает пяти-семи километров, а на некоторых участках отсутствует полностью.

– Кажется, это немного, – заметил президент. – Чем объясняется такая пассивность?

– Многократным огневым превосходством, – пояснил генерал. – В данном случае это их козырь, и они намерены реализовать его целиком, парализовав средства ПВО и систему управления войсками. Возможно, они усилят натиск в ближайшие часы, но все равно будут продвигаться медленно.

– Надеюсь, вы это предусмотрели? Я имею в виду систему управления?

– Мы сделали все что могли, – твердо заявил Семенов. – Но когда превосходство противника является настолько подавляющим, наличие управления решающего значения не имеет, поскольку подразделения и так вынуждены действовать с максимальным напряжением сил. При этом боевая деятельность все больше приобретает характер реализации заранее разработанных планов. В целом на такую ситуацию мы и рассчитывали.

– Ладно, – кивнул президент, – надеюсь, что Маслов не подведет… Вы приняли меры, чтобы его выручить?

– Разумеется, – ответил начальник генштаба. – В половине пятого по Москве подразделения Особого стратегического объединения генерал-полковника Рукавицына пересекли границы Эстонии и Латвии, а части Объединенной группировки войск – Литвы. Латышские и литовские приграничные позиции нами пройдены без особого напряжения, то же самое касается и эстонских позиций на таллинском направлении. Но вот здесь, южнее Тарту, эстонские части продолжают ожесточенное сопротивление. – Семенов показал на карте. – В настоящее время под наш контроль перешли Резекне, Даугавпилс и значительная часть Вильнюса, включая международный аэропорт и железнодорожный вокзал. В настоящий момент 6-я армия успешно продвигается на рижском, а 20-я – на каунасском направлениях.

– Значит, Вильнюс взяли? – переспросил президент. – И Каунас… Почти. А то я и смотрю, латыши и эстонцы нам войну объявили, скоординированно, два часа назад, а литовцы пока молчат.

– Вильнюс не весь, – поправил его Семенов. – Только южную часть города. Мы не стремимся любой ценой брать населенные пункты, нас в основном интересуют транспортные узлы. Три часа назад наступление начала армейская группа «Брест». Вот сюда, в северо-западном направлении. Этот удар отвлекающий, но, по последним сообщениям, поляки оказались вынуждены отложить запланированный штурм Гродно и начали перебрасывать часть сил южнее. Мы надеемся, что объединенная группировка и десантники в районе Вильнюса также оттянут часть сил американского 1-го корпуса от их основной задачи, тем более что вот здесь, – Семенов указал на южную Литву, – они уже вступили в соприкосновение с противником.

– А что в воздухе? Мы справляемся с американской авиацией?

– Пока справляемся. Мы приняли меры к подавлению американской спутниковой навигации в регионе, и это сильно нам помогает. Американцы нанесли несколько массированных ударов по Белоруссии и Калининградской области. Маслов докладывает, что в Калининграде творится настоящий ад. Попытки ударов крылатыми ракетами по объектам инфраструктуры в Псковской области нами успешно отбиты. С других направлений противник ударов не наносил. И слава богу, потому что для того, чтобы прикрыть войска в этом конфликте, мы оказались вынуждены стягивать дивизионы ПВО со всей страны, буквально с бору по сосенке. Решись они на массированный авиаудар по Москве, например, или по объектам Северного флота – и нам почти нечем реагировать. Пока это себя оправдывает – большую часть вылетов вражеская авиация вынуждена тратить на подавление ПВО. Исход этой войны, по большому счету, зависит от того, как долго мы сможем держать «зонтик» над нашими частями.