Горячая весна 2015-го - Страница 90

«Черные рыцари» заняли позиции к востоку от перекрестка дорог Каунас – Паневежис, трассы Е-272 и объездной Паневежиса. В нескольких километрах от них шла интенсивная перестрелка, время от времени раздавался злой захлебывающийся лай «Бушмастеров» – это «Темные лошадки» вели бой с головными дозорами подходящих русских. Главные силы противника все еще не были обнаружены, но и так было понятно, что до момента боевого соприкосновения остается максимум час.

Обе мотопехотные роты закапывались сейчас в землю в узкой лесной полосе. К сожалению, своими силами, так как волей военной логистики, специалисты по которой пропихивали сейчас вперед боевые подразделения, собственная инженерная рота Гровза застряла в полусотне километров к югу.

Танковые роты Гровз держал в «танк-пите» в районе дороги на Каунас, откуда было удобно усилить пехоту, контратаковать или парировать угрозу с севера, если десантники 101-й воздушно-штурмовой дивизии, ведущие бой в Паневежисе, окажутся не на высоте и враг из города попробует ударить им в тыл.

Сообщения из штаба дивизии приходили одно за другим, и Гровз уже хотел переадресовать очередное майору Бремеру, начальнику своего штаба, как вдруг увидел, что на маленьком экране коммуникатора его символ мигает красным – сигнал высшего приоритета. Торопливо набрав на маленькой клавиатуре пароль, пробежал глазами прыгающие перед глазами строчки:

«Тема: угроза с воздуха. Уровень угрозы: чрезвычайная. Направление угрозы: северо-запад, северо-восток, юго-восток. Силы противника: неизвестно».

Мгновение подполковник потратил на то, чтобы уяснить себе ситуацию. Противовоздушные средства батальона никуда не годились – четверка «Эвенджеров», способная отогнать разве что пару вертолетов, обещала скорее психологическую безопасность. Подполковник предпочел держать их на охране «танк-пита», оставив пехоте только собственные расчеты ПЗРК и пушки штатных «Брэдли», номинально способные вести огонь по воздушным целям. На бригадные «Лайнбрейкеры» тоже особой надежды не было. Оставалось уповать на то, что ВВС не дадут русским нанести сосредоточенного удара.

Самолетов было много. На виртуальном экране шлема в тактическом режиме они, казалось, занимали все небо. Группами по две-четыре машины они стремились к одной цели, и этой целью были американские позиции южнее Паневежиса. Не менее сотни фронтовых бомбардировщиков, в том числе сорок Су-34, для которых это было первое боевое применение, и полсотни штурмовиков – почти вся ударная авиация, которой располагало командование 6-й воздушной армии, – было поднято в воздух для нанесения одного, но впечатляющего удара. Позиции американских батарей «Пэтриот» под Шауляем и Каунасом были быстро и надежно подавлены. Вражеская наземная ПВО не представляла существенной проблемы, поскольку, в отличие от отечественной, никогда не рассчитывалась на действия против численно превосходящего противника, а с неизбежностью потерь все уже смирились. Иное дело истребители. Поскольку взлет такого количества ударных самолетов скрыть было невозможно, то логично было предположить, что американцы тоже поднимут на перехват почти все, что у них есть. А было у них много… Под сотню одних «Рэпторов» обеих модификаций, F-35 в варианте истребителей, три десятка польских F-16, а еще отдельные эскадрильи бельгийцев, голландцев, англичан…

Генерал Гатлинг в своем штабе в Любони ощутил под ложечкой сосущее чувство. Солидная часть его сил была использована для срыва русской контратаки под Дружбой и обеспечения обходного маневра американского 5-го корпуса. Едва успевшие заправиться и принять на борт боекомплект самолеты поднимались для удара по частям белорусской армии, час назад начавшей наступление северо-западнее Бреста, и, естественно, нуждались в прикрытии истребителями. Русские, похоже, специально ожидали момента, когда коалиционная авиация окажется наименее подготовленной к отпору, чтобы ударить всеми своими силами. Массированный удар был бы невозможен при использовании стандартной тактики, направленной на блокирование аэродромов, но мощная ПВО противника и сам характер этой войны, когда обе стороны меньше всего желали расширения масштабов конфликта, привели к отказу от ее использования. Прецеденты в истории были. В Корее в начале пятидесятых русские и китайские истребители чувствовали себя в безопасности на маньчжурских аэродромах, хотя в воздухе кипели бескомпромиссные сражения.

«Не война, а балет какой-то», – раздраженно подумал Гатлинг, наблюдая, как возрастает количество обнаруженных русских самолетов над северной Белоруссией и восточной Латвией. Противодействие массированному удару авиации противника, хоть он и считался маловероятным, было отработано в январе на учениях «Болтик флэг», заменивших в этом году традиционный «Рэд флэг». Тогда посредники, отвечающие за действия русской авиации, имитировали атаку базы Нэллис в Неваде. В воздух было поднято, виртуально конечно, все, чем располагали русские, вплоть до стратегической авиации. Гатлингу и офицерам его штаба пришлось туго, зато потом, на разборе этого эпизода, были выработаны конкретные рекомендации. Прежде всего следовало определить основную цель воздушного нападения. Наступление белорусов под Брестом в штабе Коалиции отмели сразу, предположив его отвлекающий характер. Удар по аэродромам базирования коалиционной авиации выглядел более обоснованным, но это означало бы увеличение масштаба конфликта, а никаких иных признаков этого заметно не было. В штабе пришли к выводу, что наиболее вероятная цель русских – удар по подразделениям американского 5-го армейского корпуса, прорвавшим оборону русских частей западнее Черняховска и рвущимся на север. Исходя из этого, следовало создать зону отсечения над югом и западом Литвы, чтобы не допустить русские ударные машины до территории анклава, где они, пользуясь тем, что маловысотная русская ПВО так и не была подавлена, могли почти беспрепятственно работать с малых высот. Лучше было бы, конечно, встретить «бандитов» еще севернее, но там начиналась почти сплошная зона поражения дальнобойной русской ПВО, на «прогрызание» которой требовалось время.